Книга Отрицательный рейтинг  - Александр Мазин

Спать, кстати, можно было и на ходу. Переводишь управление скафом в автоматический режим и расслабляешься. Внутри «шкуры» чувствуешь себя словно висишь в воде. Тебе может казаться, что это именно ты двигаешь конечностями, поворачиваешься, но на самом деле датчики скафа считывают сигналы напрямую из мозга. Головного или спинного. И сами двигают твою тушку. Игрок внутри волен напрягать руки-ноги, но может перейти в тот самый расслабленный режим и его тело будет двигаться синхронно с поставленной и реализованной скафом задачей. Собственно, так и происходит в любом случае: человек не способен так быстро перебирать ногами, как это делает скаф в режиме бега. Если его ноги не находятся внутри скафа.

– Микра, к бою! – Приказ вырвал Санька из задумчивости, а умный скафандр, повинуясь подсознательной команде, тут же впрыснул в кровь все необходимые гормоны.

Из развалин слева выскочили три стремительные двуногие твари и гигантскими прыжками помчались к микре.

Полкилометра они преодолели секунд за двадцать, а стрелять начали практически сразу.

Санёк едва успел увернуться сначала от плевка плазмы, а потом от луча лазера, мощность которого, судя по тому как зашипел и расплавился песок, была вдесятеро больше, чем у аналогичного оружия в его собственном боекомплекте.

Ну а потом стало попроще. В сознании проявилась общая картинка боя с вероятными векторами атак. И описаниями противников.

Ноадроны. Самые мелкие, если верить инфобазе, боевые роботы рапторской серии. Снаряжённая масса до восьмисот килограммов. В принципе, это даже не роботы, а автономные боевые машины. То есть могут быть автономными. Тогда в «голове» у них находится модуль связи, чуткостью и возможностями не уступающий «РЛС» Евы, а сам искин – в хорошо защищённой нижней части туловища.

Но эти, скорее всего, пилотируемые. С живым мехом внутри. Такие малые роботы уступают шкурникам в скафах по всем параметрам. Кроме двух важнейших: мощности вооружения и подвижности. Последнее, впрочем, зависит ещё и от пилота. Мало бегать быстрее и прыгать ловчее. Надо ещё и понимать, куда бежать и откуда прыгать.

Выбравший в «любимчики» Санька ноадрон ринулся в ближний бой. Санёк разрывать дистанцию не стал. Без проблем уклонился от вибролезвия, способного вскрыть скаф как нож консервную банку, и пальнул из шаромёта снизу вверх – в переднюю часть головы робота.

Броня у ноадрона слабенькая, так что тому, что внутри, меху или модулю связи, точно не поздоровилось. Ноадрон хаотично замахал манипуляторами, завертелся на месте…

И повалился, когда Санёк влепил ему ещё один шар в подколенное сочленение.

А на закуску – залп «картечи» из магнетона в центр туловища. Теперь то, что внутри, будь то управляющий модуль или живой игрок, гарантированно вышли из строя.

К этому времени Фарид уже оприходовал двоих. С тыла. Эта парочка сунулась к Михасю. Тоже в ближний. Решили, видимо, взять ценную органику живой. Не успели. Потому что успел Фарид.

Еву внешние системы Санька не фиксировали. Девушка замаскировалась очень качественно. Её местоположение можно было определить только по групповому маркеру. Пилоты ноадронов, надо думать, её не заметили.

– Корка, назад! – прикрикнул Фарид на сунувшегося потрошить Михася. – Хоб, мать твою в бабушку! Не трожь! Это дрон! Секси, что видишь?!

– Его не вижу, – напряжённо проговорила Ева. – Либо далеко, либо плотно зашхерился.

«Да, неприятно», – подумал Санёк.

Ноадроны вдали от баз сами по себе не бегают. У них носимый запас минимальный, да и пилоты этих мелких роботов не в «люльках» скафов покоятся, а в не приспособленных для дальних переходов пилотских капсулах. Значит, где-то поблизости находится их личная «база» – боевой робот покрупнее.

Повинуясь интуиции, Санёк присел на корточки и прижал ладонь к макушке плоского бурого камня.

Высветившуюся тут же инфу о температуре, составе и прочее Санёк «смахнул» мысленным усилием. Видеть, а не смотреть. Представить, что камень – это не камень, а ствол некоего каменного древа, чьи корни уходят в глубину на десятки метров. И на сотни метров в стороны. Мельчайшие вибрации, слабые токи… Впитать их, чтобы мозг собрал инфу и превратил её в нечто, доступное сознанию. То, что Санёк способен почувствовать, осознать…

И Санёк почувствовал. Но осознать не смог. Потому что там, внизу, таилось нечто столь огромное и опасное, внушающее такой ужас, что сознание просто отказалось его воспринимать. Но поздно. Его заметили.

Электрическим током прошило каждый нерв. Визуальная сигнализация скафандра «залила» тревожным алым всё «видимое» пространство. Всполошившийся скаф вбросил в кровь целый спектр регуляторов, названия которых промелькнули светлой лентой на периферии зрения…

А потом внезапно всё прояснилось. «Виртуальный экран», зрение, и даже атмосфера очистились от привычной пыльной дымки, и Санёк увидел над собой чужое небо, фиолетовое с прожилками жёлтого, огромный пульсирующий шар неземного солнца, ослепительного даже сквозь фильтры и почему-то вызвавшего в сознании ассоциацию с гигантской опухолью.

А впереди, километрах этак в трёх, не меньше, – чёрные с кровавым отливом, угловатые вершины гор, сверкающие словно лакированные.

И…

«Предупреждение: Игрок, вами была активирована операция межзонного перехода. Функция экстренной эвакуации отключена вплоть до возвращения в зону первого уровня».

– Эй, Поршень! А что это сейчас за фигня у меня выскочила? – первым успел спросить Михась.

– Не у тебя, а у всех, – ответил Фарид. Судя по всему, для него оповещение новостью не стало. – Ты, братишка, сейчас в игровой зоне второго уровня. Сумеешь продержаться, и ты станешь, блин, вторым. Как мы с Александром. Радует?

– Ещё бы! – Михась воодушевился. – А мы продержимся?

– Что, ссыкотно? – Поршень хохотнул. – Всё норм, братишка. С тобой дядя Фарид. Всё будет пучком!

Но что-то в его уверенном голосе показалось Саньку… сомнительным.

Вряд ли всё так просто. Санёк помнил, как он пытался ввести в зону второго уровня Алёну с Геной Фрамом. И ни фига из этого не вышло. Местные тогда вошли и вышли без проблем, а вот игрокам – фиг.

Впрочем, сам Санёк мог не переживать. Его из игровой зоны второго уровня точно не выкинет…

Что не отменяет необходимости держаться настороже. Доверия к Фариду – ноль целых, ноль десятых.

Смерзшийся песок под ногами. Наружная температура минус одиннадцать по Цельсию. Уровень радиационной опасности – жёлтый. Песок и камни, часть которых анализатор скафа определил как оксид железа, он же – гематит. Радужная, в причудливых узорах и разводах, поверхность. Но это не в видимом простым взглядом диапазоне. В видимом – только серое, чёрное и бурое.

– Есть! – радостно выкрикнул Фарид. – Вижу его! Вон там, впереди, на десять – восемь – шестнадцать!